Эрик Гарсия - Ящер-2 [Casual Rex]

На кухне чисто. Все сверкало. И под рукой все необходимое. Лично я — тоже поклонник холодильников «Саб-Зиро»: их легко открывать и благодаря идеальной планировке на них легко осуществлять «набеги». Аккуратно, чтобы не нарушить порядок, я вытащил с нижней полки недоеденную баранью ногу, подцепил баночку острой горчицы и пошел к столу. Чертенята принялись колоть меня вилами с еще большей силой, а желудок в знак протеста заурчал.

Я успел откусить всего раз, ну или два, но тут на оранжевых занавесках на кухонном окне, выходившем на дорогу, вспыхнули и качнулись два огонька. Времени закончить трапезу у меня уже не было. Это были фары, я даже не сомневался, а вдобавок послышалось урчание импортного автомобиля, которое ни с чем не спутаешь.

— Эрни! — крикнул я, бегом миновав коридор и развив при этом скорость, доселе недоступную динозаврам. — У нас проблема…

Но он был поглощен тем же занятием, что и раньше, только в этот раз шарил уже в старом комоде, стоящем у дальней стены. С тех пор, как я оставил его наедине с его поисками, прошло всего несколько минут, но было ощущение, будто по спальне пронесся небольшой смерч. Весь пол был усеян какими-то безделушками, листами бумаги, разбросанными во всех направлениях.

— Думаю, я уже почти нашел, — сказал Эрни, не обращая внимания на масштабы беспорядка, который он после себя оставил.

— Никаких «почти», — возразил я. — Они уже тут.

— Знаю, — с тоской кивнул он. — Я учуял ее запах еще две минуты назад.

И хотя две минуты назад пассажиры той машины были еще в десяти кварталах отсюда, у меня не было оснований сомневаться в нюхе Эрни, когда дело касалось подобных вещей. Но все равно нужно сматываться. Я схватил Эрни за плечо, но он стряхнул мою руку и продолжил копаться в комоде.

Я уже слышал шаги двух пар ног на дорожке, ведущей прямо к дому, и теперь тоже мог чувствовать их запах. Один сильный, мускусный, насыщенный и тяжелый, как дешевый одеколон. А во втором аромате чувствовались нотки сирени и приятный запах теплой овсянки.

И вот уже ключ повернулся в замке входной двери, вот-вот законные владельцы дома войдут в прихожую и попадут прямиком в кошмар, первым признаком которого будет кучка обуглившегося пластика и силикона, которые некогда были основным средством защиты от незваных гостей, больших и малых.

— Эрни, мы не можем тут прохлаждаться, пока…

Скрипнула входная дверь, остались доли секунды…

— …ты найдешь хрен знает что, что бы это ни было!

— Уже нашел, — сказал Эрни спокойным, почти печальным голосом.

Я попытался рассмотреть маленькую желтую бумажку в его руке, но он уже открыл раздвижные застекленные двери и оставил меня пробираться через бардак, устроенный им в спальне. Я едва успел выскочить во дворик, как услышал хор охов-ахов и возмущенных голосов из прихожей. Но я уже сломя голову несся подальше от места преступления, быстро набирая скорость. Я буквально пролетел мимо бассейна, затем по газону, перескочил через забор одним прыжком (должен признаться, в этот раз это далось мне чуть сложнее, чем обычно) и ползком преодолел соседский дворик. А Эрни тем временем опередил меня на добрый десяток метров.

Через две минуты мы уже сидели в моем любимом «линкольне», пыхтели как паровозы и пытались перевести дух, но при этом посматривали, не видел ли нас кто, не преследуют ли нас. Но единственное движение в полумраке создавали типичные элементы пригородного пейзажа: сети баскетбольных корзин слегка покачивались на ветру, фигуры фламинго, украшавшие лужайки, заваливались со своих проржавевших металлических ног, соседские коты рыскали в поисках приключений. На какое-то мгновение показалось, что нам удалось смыться незамеченными.

Мои желудочные демоны были недовольны неожиданной пробежкой по пересеченной местности и грозили вернуть обратно два небольших куска баранины, которые я успел запихнуть себе в рот. Я с трудом сглотнул, пытаясь сохранить остатки профессионализма. Меньше всего мне хотелось завершить вечер, очищая переднее сиденье «линкольна».

Эрни был поглощен содержанием украденной им бумажки. Через некоторое время я спросил:

— Может, и мне покажешь, что это такое?

Он сложил листок пополам, потом еще раз и засунул в нагрудный карман.

— Давай-ка выбираться отсюда.

— Самая лучшая идея за сегодняшний день, — я повернул ключ, старый добрый американский мотор проснулся и затарахтел, нарушив тишину ночи.

Когда я включил фары, Эрни протянул руку и выключил их снова.

— Вообще-то я бы предпочел их включить.

— Проедь по ее улице, — велел Эрни.

Я покачал головой.

— Это плохая идея, Эрн, — я снова включил фары в знак протеста. — Нам и так уже один раз повезло. И мы найдем себе приключений на…

— Выключи фары. Это безопасно. Ну же, малыш. Ради меня!

Я рад был бы поспорить с ним, честное слово, но мог заранее предвидеть свое поражение. Ради того, чтобы сэкономить пару часов, я мысленно заблокировал каменной стеной тот отдел мозга, который отвечает за любовь к спорам, выключил фары и поехал по улице, как и просил Эрни.

Входная дверь была открыта, в доме горели все лампы, какие только можно. Хозяева врубили даже галогенные лампы во дворе, так что дом светился с интенсивностью ядерной вспышки. В полумраке я неторопливо ехал под уклон, едва касаясь педали газа.

Из дома до нас донеслись обрывки разговора: «…украшения… проверь, не взяли ли они… где твои кольца… посмотри, все ли в сейфе…». Вместе со словами долетал и запах, густой аромат злобы. Воздух в пределах квартала постепенно наполнялся запахом каштанов, запеченных в костре, но для динозавров это запах страха и злости, а противоположные эмоции будут сопровождаться пощипыванием носа, как в морозный день.

Хозяйка дома, возможно, почуяв наше присутствие или просто нуждаясь в передышке, поскольку ей трудно было смириться с самим фактом вторжения в ее гнездышко, вышла на крыльцо и уставилась в ночное небо. Видела ли она нас? Вероятно. Узнала ли? Вряд ли.

Да, давненько она не была у специалиста по состариванию масок. Я смог понять это даже на таком расстоянии, поскольку на ее маску еще не был нанесен набор морщинок, который положено иметь дамам после пятидесяти. В целом она выглядела точно так же, как в последний раз, когда мы виделись, то есть больше трех лет назад. Копоткие белокурые волосы были туго завязаны в аккуратный небольшой пучок, на тонких изящных запястьях набор не слишком дорогих украшений. Глаза окружены голубыми тенями, а губы скорее розовые, чем красные. Даже сейчас, когда она боялась и была расстроена, видно было, что эти губы умеют улыбаться, ее доброжелательный нрав не давал уголкам губ опускаться.

— Она все так же пахнет, да? — сказал Эрни. Его печальный тон и меня заставил погрузиться в задумчивость. Я легонько похлопал напарника по спине, но в этот раз он не убрал мою руку. И мы хором вздохнули.

— Она такая милая, — протянул я.

— Не сыпь соль на рану.

— А что я такого сделал? Ты сам сказал, что она хорошо пахнет, а я сказал, что она милая. Разве не так?

Эрни поскреб подбородок, потирая щетину, которую аккуратно наносил раз в неделю. Он подумывал о том, чтобы купить себе комплект растительности на лице у Нанджутцу, тогда волосы действительно прорастали бы сквозь кожу с заданной скоростью, но решил, что наборы сменных бород (которые надо обновлять хотя бы раз в две недели) не стоят тех денег, которые за них просят.

— Так, малыш. Она и впрямь очень мила, — сказал он.

Быстрым движением Эрни залез в карман, вынул листок бумаги, похищенный им из дома, и бросил мне на колени. Я медленно развернул его, при этом потертая бумага зашуршала под моими пальцами, и поднес к слабому лучику света от циферблата часов.

Свидетельство о браке. Если быть точным, свидетельство о браке между Луизой и Эрни. Я сложил листок как можно осторожней и протянул его напарнику, который все еще не мог оторвать взгляд от своей бывшей жены, стоявшей в дверях их бывшего дома.

В какой-то момент мне показалось, что она смотрит прямо на нас и ее глаза встретились с глазами Эрни, мне даже казалось, что я слышу ее голос. «Ничего страшного. Я же все понимаю». Но тут она повернулась, вошла в дом и закрыла дверь. Еще через минуту фонарь на крыльце погас.

— Едем домой, малыш, — сказал Эрни. — И не останавливайся на заправках.

Когда Эрни сказал «домой», то он имел в виду офис, угловой кабинет на третьем этаже здания в Вествуде, где и почта толком не работает, и напор воды в кранах оставляет желать лучшего. Раз в два дня я занимался тем, что вытаскивал конверты из грязи прямо из-под нашего почтового ящика, а когда возвращался в офис, то с трудом мог отмыть руки, поскольку вода текла со скоростью шесть капель в минуту.

На дверях нашего офиса висит табличка: «Ватсон и Рубио. Частные детективы». И хотя я никогда не устраивал разборок, почему это мое имя на втором месте — на самом деле мне было вообще плевать, в каком порядке написаны наши имена, — тем не менее в конце каждого года Эрни предлагал мне поменять их местами.